Интервью

Совершенствование статистических наблюдений – в интересах государства и страховщиков Суринов Александр Евгеньевич Руководитель Федеральной службы государственной статистики (Росстат)

Страховая отрасль – одна из тех, чья эффективность напрямую зависит от достоверности статистических данных, положенных в основу экономических расчетов. Каков опыт сотрудничества органов государственной статистики со страховыми компаниями? На какие выявляемые статистикой важнейшие социально-экономические и демографические тренды следует обратить внимание страховщикам? Какие направления совершенствования системы государственного статистического наблюдения на перспективу являются наиболее важными? На эти и другие вопросы портала «Страхование сегодня» отвечает руководитель Федеральной Службы государственной статистики (РОССТАТ) Александр Суринов.

Мария Жилкина,
Медиа-Информационная Группа «Страхование сегодня» (МИГ)

Александр Евгеньевич, в чем, на Ваш взгляд, близость и сходство массивов данных, с которыми работают органы государственной статистики и страховые компании? Как, исходя из этого, может развиваться сотрудничество Вашего ведомства со страховщиками?

В основе страхового дела и актуарных расчетов лежит статистика, работа с большими массивами данных. В мировой практике статистики всегда работали бок о бок со страховщиками и актуариями, это родственные профессии. Одни и те же статистические данные используются и органами статистики, и страховыми компаниями. Используются похожие методы обработки этих данных. И для нас, статистиков, страховщики являются важным потребителем информации, одним из наиболее продвинутых и благодарных.

Страховое поле – это всё: люди, их жизнь, здоровье, брачное состояние, имущество, бизнес, любые активы. Эта информация собирается национальными статистическими службами. Основные характеристики страхового поля берутся из официальных статистических наблюдений. Конечно, иногда мы сталкиваемся и с представителями страхового мира, уверенными, что мы можем дать информацию чуть ли не по каждой сделке. Особенно этим отличаются те, кто занимается страхованием сельского хозяйства – они считают, что мы детально знаем не то что до района, а вплоть до конкретного хозяйства, какая там урожайность или продуктивность.

Мне приходилось читать в вузах курсы статистики для страховых специалистов, я написал учебник «Экономическая статистика для страховщиков», вел программы в магистратуре. При этом я всегда старался выяснить, чего ждут страховщики от статистиков, какие им нужны данные. Конечно, страховщики – требовательная аудитория. Им нужно получать необходимые сведения быстро, информация должна быть максимально эффективной и правдивой. Это понятно, ведь если страховая программа будет базироваться на ошибочной информации, растет вероятность финансового краха. Поэтому мы высоко ценим страховщиков как того потребителя информации, который формирует для нас важный социальный заказ.

Вероятно, не без влияния страховщиков и пенсионных фондов родился и такой масштабный проект, как «Демографическое прогнозирование»?

Да, это тоже одно из таких ключевых направлений. С одной стороны, есть закон «О социально-экономическом прогнозировании», по нему главное действующее лицо в этом процессе – Министерство экономического развития. Однако так случилось, что именно в стенах органов российской статистики стали делаться первые большие демографические прогнозы, которые охватывали в советское время все союзные республики, а сейчас – все субъекты Российской Федерации. И это практика не уникальная, во многих странах данным вопросом занимаются органы статистики. Это инерционный прогноз, большие массивы информации, а мы хорошо умеем с ними работать.

Для крупных страховых компаний и пенсионных фондов очень интересны прогнозы о том, что будет с демографической ситуацией через 20, 30, 50 лет. Мы постоянно увеличиваем горизонты прогнозирования – уже не на 20 лет, как вчера, а на 50 лет, замахиваемся и на 100-летний период. Может, кому-то это покажется смешно и безответственно. Однако, когда выстраивается программа большой корпорации, горизонты планирования действительно должны быть довольно большими. Иногда нас критикуют, в частности, за то, что мы не достаточно точно учитываем влияние мер Правительства на демографическую ситуацию, кто-то считает, что мы их недооценили, кто-то – что переоценили. Когда составляется демографический прогноз, то потом по фактическим данным (численность населения, его распределение по территории страны, структура по полу и возрасту) мы всегда перепроверяем, насколько верно удалось уловить демографическую тенденцию.

У страховщиков взгляд на статистику под определенным углом, поэтому нам очень интересны их запросы. К сожалению, сегодня в России пока мы больше работаем на государство, и это не совсем правильно – надо больше работать на бизнес, на тех, кто непосредственно занимается производством продуктов и услуг. В западных странах главный потребитель информации – это все-таки бизнес. У нас пока по старинке превалирует государство, но последние лет 10 мы постепенно стали получать все больше запросов и от бизнеса, это очень хорошая тенденция. Даже появились многочисленные запросы на данные переписи населения, чего не было по предыдущей переписи 2002 года. Это говорит о том, что бизнесменам уже стало невозможно ловить рыбу в мутной воде, а чтобы грамотно работать на рынке, нужно обладать необходимой информацией и уметь ее анализировать. Либо приходит новое поколение менеджеров, понимающих необходимость использования имеющейся информации.

Мы эту информацию предоставляем бесплатно, если за что-то и берем деньги, то за «твердые копии», а так вся информация размещается в электронном виде у нас на сайте, она доступна для всех. Кроме того, на коммерческой основе наш Вычислительный центр и смежные консалтинговые организации могут сделать что-то по узким специальным вопросам под заказ для конкретных организаций. Это может быть как проведение дополнительных исследований, так и вторичная обработка ранее собранной информации. И мы стараемся делать наш продукт таким, чтобы его можно было так переработать, чтобы он был настолько полным и гибким, чтобы на его основе можно было создавать то, что удовлетворит очень специфические потребности в информации, в том числе потребности страховщиков.

Мы надеемся, что страховщики станут тем локомотивом, который потянет за собой весь остальной российский бизнес в сторону информации. Пока, в целом, потребителем информации считается более крупный бизнес и банки, поскольку мелкий бизнес знает свою нишу, своего поставщика, и им этого достаточно. Крупный бизнес наиболее зависим от макроэкономической ситуации, следовательно, и информации о том, какова инфляция, что происходит с доходами домохозяйств, их потреблением и накоплениями. Страховщики же, в свою очередь, зависят от крупного бизнеса и банков. От благополучия реального бизнеса зависит успех всех финансовых посредников.

Как строится Ваше взаимодействие со страховщиками?

Любая страховая организация может к нам обратиться и получить нужную информацию.

Мы давно взаимодействуем с Всероссийским Союзом страховщиков. Их не вполне устраивала наша форма статистической отчетности страховых организаций. В бытность Федеральной службы страхового надзора, которая собирала и изучала отчетность страховщиков, возникла довольно неоднозначная ситуация. Служба получала довольно серьезную информацию, но не обрабатывала ее, ограничиваясь оценкой конкретных страховщиков на предмет соответствия действующим требованиям. А для статистиков единица – ничто, нам надо все суммировать, найти какую-то тенденцию, сгруппировать данные, выявить какие-то связи. Для нас было важно, чтобы данный сегмент не выпал из поля зрения, потому что мы составляем национальные счета, оцениваем ВВП и другие макроэкономические показатели, поэтому мы были вынуждены организовать собственное статистическое наблюдение за страховщиками. Оно в чем-то повторяло то, что делал страхнадзор, что, конечно, совершенно неправильно и нерационально. У нас нет права на проверку собираемой отчетности, а у тех, кто занимается надзором – есть, поэтому априори качество той информации, которую собираем мы, ниже, чем у той, что собирают контролирующие органы. Но зато мы получили возможность выполнять и публиковать свои расчеты, пусть и сделанные на информации, которую собираем мы, а не те, кто призван следить за бизнесом.

Почему, если они не занимались обработкой этой информации, нельзя было передать ее Вашему ведомству?

Это сложный вопрос, ведь суммарная информация, которую публикуют они, нас не устраивает, нам нужны сведения по конкретным страховым организациям. Но можно с уверенностью сказать, что если обрабатывать ту информацию, которую собирает надзор, результаты будет более правдивыми. К сожалению, пока все остается по-старому, страховщики сдают два статотчета. А вот с ВСС мы в свое время попытались разработать другую форму, которую должны были сдавать его члены, шли нормальные взаимные консультации.

Если страховщик не сдаст отчетность в Росстат, какое наказание его ждет?

Штраф по Административному Кодексу. Штраф не очень большой, это может провоцировать несоблюдение правил. Недавно мы проводили заседание Общественного совета с Минсельхозом, и один представитель бизнеса там с гордостью, с апломбом заявил, что он платит штрафы по 5 тысяч рублей и никогда статотчетность сдавать не будет. И он тут же подвергся обструкции со стороны своих же коллег, бизнесменов из этого же сектора. На мой взгляд, это нормально, когда подобных участников рынка выгоняют из сообщества их же коллеги, разбираются внутри отрасли сами.

Но вообще восприятие нужности статистики в нашем обществе пока оставляет желать лучшего. В американской школе статистику преподают учащимся, по ней сдается экзамен. Преподают ее и во Франции. В России статистику в гимназиях перестали преподавать еще в XIX веке, но чтобы получить университетский диплом по общественным наукам, статистику нужно было сдавать. Если в музее Ленина посмотреть на диплом Владимира Ильича, там статистика есть. Но потом все это ушло. А в развитых странах, наоборот, все это стало развиваться.

Из-за этого и такое восприятие нашей работы со стороны участников статнаблюдения, респондентов. Нет культуры в этом плане. Когда на Сахалине разворачивался проект с иностранными партнерами они сами пришли в органы статистики со своими юристами и попросили их проконсультировать, как заполнять формы статотчетности. Но ни одного российского предпринимателя, обратившегося с тем же, мы ни разу не видели. Западный предприниматель понимает, что если каждый участник недопонял или соврал, в итоге придется пользоваться некорректной информацией. А наш зачастую мыслит наоборот.

Страховщики в этом плане более благодарная аудитория, поскольку успех их бизнеса изначально зависим от его прозрачности. Страхуются когда доверяют. Потому-то я и верю, что страховщики могут стать здесь нашими партнерами.

Есть другая проблема: если страховое поле описано исходя из того, что предприятия-страхователи исказили данные (любые – по промышленному производству, экологии, безопасности труда), то разрабатываемые на их основе страховые программы и продукты будут содержать ошибку, страховщики могут пострадать, этого нельзя допускать. Так что мы со страховщиками действительно союзники.

Наверное, самый заинтересованный и зависимый от статистических прогнозов рынок – страховщики жизни, то есть в руках статистиков фактически будущее одного из самых перспективных сегментов нашего рынка. Какие тренды выявляет демографическая статистика, актуальные для сферы страхования жизни в России?

Демографическая ситуация, в целом, известна, и я подробно говорил об этом в своем докладе на Конференции, проводившейся ВСС в июне 2013 года. Несмотря на некоторый рост рождаемости, смертность по-прежнему архивелика по сравнению с развитыми странами. Мы фактически копируем картину рождаемости от западных стран, а смертности – от развивающихся. Мы остаемся миграционно-привлекательной страной, но при этом не очень конкурентоспособны в борьбе за квалифицированную рабочую силу, нам достается самая неквалифицированная часть. Как бы не относились к мигрантам коренные жители, многие производственные программы завязаны на использование их труда. Тут мы тоже идем по пути западной цивилизации, и должны, как и все развитые страны, к этому адаптироваться.

Сегодня в стране сохраняется ориентация на однодетную семью. Когда произойдет слом такого мышления, тогда можно было бы ожидать серьезного увеличения рождаемости, но пока такой тенденции демографы не улавливают. А вот рассчитывать на сокращение смертности, конечно, надо – программы в этом направлении ведутся серьезные, вливается много денег, и нельзя отрицать определенные успехи. Наверное, пока они больше касаются медицины, а вот изменений образа жизни пока не достигается, а это значительно серьезнее влияет на заболеваемость и смертность населения. Мы остаемся курящей и пьющей нацией, растет численность лиц с наркотической зависимостью. Как изменить образ жизни, когда придет новая генерация людей, которая сможет сказать нет вредным привычкам – сказать сложно.

Пока, разрабатывая прогнозы демографического развития России, мы опираемся на то, что происходит в мире, на сведения о нашем прошлом, на то, что происходит в ближнем и дальнем зарубежье. Но это скорее прогнозы каких-то качественных изменений, которые мы пытаемся переложить в цифры, используя соответствующие методы. В частности, для демографических прогнозов используется метод передвижки возрастов – некая движущаяся по ступеням возрастов пирамида. А вот сфера миграции, сколько людей будет уезжать и приезжать, какой тип деторождения (по образцу стран Европы или Азии и Африки) будет у приехавших женщин и т.п., поддается прогнозированию гораздо хуже.

Плюсом наших прогнозов я считаю то, что мы детализируем их по регионам Российской Федерации и неплохо предсказываем происходящие в регионах изменения. Разработан метод прогнозирования численности населения по муниципальным районам и городским округам, что тоже очень важно. Это инструменты планирования развития инфраструктуры районов и прочих вопросов.

Страховщиков и пенсионные фонды интересует прогноз изменения средней продолжительности жизни и процесс постарения населения, ведь в том же Пенсионном Фонде России многие проблемы связаны с тем, что в ряде расчетов не было заложено увеличение продолжительности жизни.

Средняя ожидаемая продолжительность жизни растет, я считаю, что этому надо радоваться независимо от того, есть ли на это деньги в пенсионном фонде. И нам есть куда развиваться. Например, у нас до сих пор ожидаемая продолжительность жизни мужчин меньше, чем в Египте. Вот куда это годится? У нас до сих пор в одном из субъектов Федерации, не буду его называть, этот показатель для мужчин – 50 с небольшим лет. И это в третьем тысячелетии, в современном мире, где есть показатели Норвегии, Японии. Это вообще серьезный вызов государству – мы будем жить или не будем?

Начала незначительно сближаться продолжительность жизни мужчин и женщин, разница еще недавно составляла целых 10 лет. Это значимо не только с социально-психологической точки зрения, но и с экономической: расходы домохозяйства из двух человек во многом аналогичны тому, что тратит один человек, а доходы вдвое выше, значит, в семье двух стариков каждый сможет удовлетворить свои потребности в большей степени, это более эффективное ведение домохозяйства. В развитых странах разница в продолжительности жизни мужчин и женщин составляет всего 3-4 года. И мы прогнозируем не только дальнейшее повышение средней ожидаемой продолжительности жизни, но и сокращение этого разрыва.

К сожалению, пока сохранится и диспропорция между регионами. Москва и крупнейшие города имеют демографическую картину, сходную с западной, а некоторые регионы приходится сравнивать с беднейшими странами мира. И это на территории одной страны, единой политически и экономически, где действуют одни и те же социальные программы. В США есть неравномерность развития штатов, но есть и программы выравнивания. Масштабные программы выравнивания были при объединении Восточной и Западной Германии. Ведь это очень важно – ощущение, что ты живешь в одной стране.

Может, более корректно сравнение с Китаем, где есть высокоразвитые города, а есть беднейшие отсталые территории?

Нет, с Китаем сравнивать нельзя, у них другая история, культура и ментальность. Мы, мне так кажется, – часть европейской цивилизации.

В чем причины расхождения данных, отражаемых в статистике Росстата и других ведомств (МВД, Минтранса, Минздрава)? Как быть страховщикам, в основе расчетов которых (например, по обязательным видам страхования, таким как ОСАГО) лежат данные профильных ведомств? Как пользоваться взаимно противоречивыми данными?

В Древнем Риме была поговорка: спроси у двоих про одно и то же – получишь два разных ответа. По аварийности мы берем данные из административных источников, сами такие данные мы не собираем. У нас есть сведения о смертности, где в качестве причины значилось ДТП.

В одном из субъектов Федерации в Поволжье проводился эксперимент – выяснялось, в чем причина расхождения между данными ГИБДД и нашими. Оказалось, все связано с несовершенством процедуры регистрации, при этом достоверные данные даем мы, поскольку наш источник – это медицинское свидетельство смерти. Договорились с Минздравом, чтобы там всеми возможными способами старались улучшать регистрацию причин смерти – не только по ДТП, но и по заболеваниям.

Врачи стали халтурить, стал слишком большой процент нерасшифрованных причин смерти, особенно в части таких сложных категориях, как старики, дети и подростки. Врач должен не только лечить, но и выполнять другие свои обязанности. Если вспомнить Чехова, еще при царе фельдшер записывал пол и возраст больного для статистики, и никто не халтурил. Это позволило нам когда-то создать лучшую санитарную статистику в мире.

Возвращаясь к ДТП, оказывается, что не всегда в медицинской документации как причина прописано ДТП, и начинаются всякие несовпадения. Руководство и МВД, и Минздрава, и мы, конечно же, заинтересованы в том, чтобы несоответствия были устранены и данными можно было успешно пользоваться. В частности, не так давно был продлен, в соответствии с европейскими стандартами, срок, в течение которого причиной смерти считаются последствия ДТП.

Спорная проблема – фиксация смертей и травм в состоянии алкогольного и наркотического опьянения. То, что страховщиками это не рассматривается как страховой случай, ведет к искажению статистических данных, реально таких случаев намного больше, чем фиксируется в документах. Сведения по обстоятельствам смерти искажаются и по просьбам родственников...

Есть и объективные причины несовпадений. Например, по территории Московской области проезжают множество автомобилей из разных регионов, и пострадавшими в ДТП становятся не только жители Москвы и Московской области. Непонятно, где регистрировать смерть и в случае, если человек приехал на лечение в Москву и тут умер. В Москве получается завышенный процент не только смертей, но и рождений – если немосквичка родила в Москве, где, считается, лучшее родовспоможение в стране. Все эти проблемы нам необходимо решить.

Страховщики, если на практике сталкиваются с какими-то несоответствиями или даже полным отсутствием данных, всегда могут написать в Росстат о необходимости данных. У нас есть Общественный совет, куда входит Президент ВСС, можно вынести вопросы на обсуждение Общественным советом. Главное – точно сформулировать, что нужно. Если будет решено, что получение новой информации будет включено в Федеральный план статистических работ, информация получит статус официальной статистической информации. А если к нам с чем-то обратится сам ВСС – это вообще прекрасно, поскольку мы будем делать работу для структуры, выражающей интересы целого сообщества. Мы все это поддержим, поскольку для нас чем богаче Федеральный план – тем правильнее, это приблизит нашу систему к тому, что делается в развитых странах.